Я хотела бы пояснить, как я понимаю эту тему. Как жить с самим собой – я имею в виду две вещи. Во-первых, многим из нас по большей части почти всегда “неуютно” с самим собой; мы недовольны собой, у нас ощущение острой неудачи, банкротства; а когда вместо недовольства и неудачи мы гордимся собой и чувствуем, что преуспели, то это, может быть, еще хуже.
Во-вторых, есть присловье, что мы можем дать людям, только то, чем обладаем сами. Если мы не владеем собой, если мы не хозяева самих себя, мы никак не можем отдать себя; для того чтобы дать себя, надо владеть собой.
Не пытайтесь найти себя через неудачи и грязь
И вот я хочу продумать вместе с вами некоторые пути и способы, какими мы можем понять, кто мы есть, и некоторые пути и способы, как, исходя из такого самопознания, нам действовать дальше.
Когда мы говорим о самопознании, о том, чтобы понять, прозреть, каковы мы есть, мы чаще всего стремимся докопаться до всего, что для нас есть плохого, неладного. Мне такой подход напоминает нечто увиденное в один прекрасный весенний день много лет назад.
Раньше мой дом находился рядом с церковью. Воздух был чистый, небо голубое, деревья были в цвету, птицы пели; и я увидела, как в маленьком дворике перед приходским домом одна старушка нырнула с головой в помойный жбан, разыскивая обрывки бумажек, потому что она помирала от любопытства, что приходит в этот дом и что из него выходит. Для меня это действительно картина того, как множество людей старается докопаться до знания самих себя: это попытка с головой нырнуть в зловонный скарб, который накопился за долгую жизнь, тогда как кругом весна, кругом красота, кругом свет.
И мне кажется, что это в огромной мере поощряется многими духовными писателями и общим подходом людей, которые считают своим долгом непрерывно охотиться за злом, за грехом, чтобы найти, что есть неправильного, и его исправить. Я не думаю, что такой подход может принести какие-то плоды или пользу.
Мы — поврежденные картины, и мы — прекрасны
Я вам дам другой пример. Если бы нам подарили древнюю картину или икону, поврежденную временем, обстоятельствами, небрежностью или злой волей людей, мы могли бы отнестись к ней двояко. Либо, разглядев всё, что в ней испорчено, плакаться об этом; и тогда это единственное, что мы можем сделать. Либо мы можем всмотреться в то, что осталось от первоначальной красоты изображения; и вглядевшись очень долго, очень внимательно, вобрав в себя всю красоту, какую мы можем в ней прозреть, если только мы способны на такой труд, отождествившись с этой красотой, мы могли бы начать восстанавливать то, что разрушено, как бы распространяя на поврежденные части ту красоту, которая всё еще есть.
Мне кажется, что это положительный способ обходиться с тем неладным, что в нас есть, – а именно, начав с той красоты, которая всё еще есть в нас.
В порядке примера я хотела бы привести еще один образ. Раньше я занималась в Художественной Академии. И у меня остались друзья и знакомые с тех пор. Я разговаривала с одним скульптором, и он мне сказал: часто люди воображают, что скульптор берет глыбу камня или мрамора, или кусок слоновой кости, придумывает, что он мог бы из него спроектировать, и начинает обтачивать, обтесывать, соскабливать всё, что не соответствует его видению. Это, сказал он, не так. Настоящий скульптор смотрит на материал и, глядя на него, вдруг – или постепенно – обнаруживает красоту, уже заключенную в нем, и тогда начинает расчищать, высвобождать эту красоту от всего, что нам и ему мешает ее видеть. Иными словами, статуя уже внутри материала, красота уже внутри; и цель работы – высвободить её от того, что закрывает ее от нас. И цель жизни в том, чтобы копать, копать неустанно, пока мы не доберемся до этого потаенного сокровища и не усвоим его, не отождествимся с ним.
Помните, что вы — красота. Ищите ее в себе
Всё это говорит о том, чтобы мы разыскивали красоту, несмотря на изуродованность, которая сначала бросается в глаза. Мы часто склонны задерживаться на видимости и за ней не прозреваем сущность. Когда мы с кем-то встречаемся, или даже смотрим на себя самих, мы видим или то, что повреждено, или какую-то внешнюю привлекательность. Но нужен большой опыт (я не говорю о его продолжительности, я говорю о внутренней опытности), чтобы за поверхностными слоями мелочей, обыденности или положительного уродства прозреть ту красоту, которую в нас заключило Мироздание.
Временами нам удается уловить красоту; но и тогда мы умудряемся перетолковать ее или отнестись к ней неправильно. Например, когда мы в зеркале видим свое отражение своего хорошенького лица, мы не благодарим природу, что она создала нас такими. Мы просто гордимся своей внешностью. Но мы здесь не при чем, мы ничего не сделали для того, чтобы быть таким прекрасно вылепленным. И каждый раз, как вы найдете у себя что-то красивое – поблагодарите Мироздание за такое богатство. А вот кислое выражение нашего лица – это единственное, что в нем действительно наше.
Не обязательно глядя в зеркало, и размышляя о себе самих, вглядываясь в себя и открывая, что я такое есть, когда я не разглядываю только свои провалы и неудачи (и неудачи это или нет – это еще другой вопрос), но смотрю на то, что я есть по существу.
Мы – как картины поврежденные, но всё же драгоценные; мы всё равно значительны, и, мы можем сделать что-то ради этой красоты.
