Сейчас мне уже кажется катастрофичным мое бывшее состояние ума и чувств, которое существовало у меня несколько лет назад по поводу событий смерти. И здесь сыграли не религиозные определения, не морально-нравственные причины, не простое отрицание или безразличие своего внимания к проблеме, а настоящий ключ, нить, связующая все в пространстве и не дающая кому-то отдельных поворотов мысли относительно самой идеи смерти.
Она одна, дорог к ней много, но сводится все к одному событию. Мы умираем. Вот здесь для меня было начало. Когда я осознал, что умираем не просто мы, а вообще все, сознание как-то немного успокоилось и начало просматривать систему, в которой существуют звенья большого процесса жизни. Самое обычное анализирование, свойственное всем мыслящим существам.
Система оказалась сложна, многогранна, но в ней четко прослеживались объективные модели с одинаковыми моментами. Для этого, конечно, не обязательно брать саму смерть, но наглядней примера просто не придумать. Само определение смерти показалось тупым и одномерным и не соответствующим реальному положению дел, будь то во вселенной или в одном человеке. Мертвая муха на окне послужила началом осознания себя как существа смертного и бессмертного одновременно.
Когда хоронишь близких людей – когда несешь гроб с телом покойного, или держишь в руках урну с прахом – дурь вылетает из твоей самоуверенной головы и ты чувствуешь всем существом хрупкость и никчемность человеческой жизни, ее примитивность и антисоциальность. И знаешь точно в такой момент – в чем смысл твоего приплюснутого существования и смешных глобальных фантазий. Точнее, его отсутствие. Нет, это не страх. Это настоящая свобода понимания, без границ и предрассудков. Это глоток свежего воздуха в душном состоянии разума.
Мы умираем, но продолжаем жить. Да, не всегда и не везде, но полностью умереть можно только по собственному желанию.
Раньше я не знал, что думать о ней. И не думать не мог, когда она везде. В сломанной веточке, в пойманной котом мыши, в примятой подошвой травинке, в магазине продуктов, в съеденной рыбе, в больницах, моргах, в каждой отмершей клеточке собственного организма, ежесекундно и всегда, продолжать можно бесконечно.
Теперь, когда барьер сломан – я знаю, что это новое (а скорее, естественное, но социально затравленное и изуродованное) чувство смерти – мой друг. Я знаю, что делать, к кому обращаться в острый период своей жизни. Я не молю Бога о здоровье. Я разговариваю со смертью, и она дает мне знаки, не обещая и не раскрывая секретов, но зато знаки всегда яркие.
А секрет прост – не ждать наград и похвалы от любых дел, которые будут в жизни. Делать их просто потому, что это получается, без лишних амбиций, результатов. Даже если Вы занимаетесь делом, которое потом будет продолжать кто-то еще. Связь в том, что ожидая и разочаровываясь или не разочаровываясь, пребываешь в двух крайних и безумных состояниях – неуравновешенной радости (мол, я орел) от собственных дел или трагедии (я полный ноль, что и так ясно) по поводу неудачи. И то и другое смешит смерть и богов, ибо человек растрачивает святую энергию на игру в бильярд собственным организмом и чувствами, человек прыгает по кочкам, которые тонут под его ногами, даже если сначала они держат его на плаву.
И всегда самообманывается относительно своих результатов. Быть искренним к себе – самое сложное. Но это единственный элемент чистого отношения к себе как к смертному существу. Не тратьте время на результаты внешние, и тогда очень быстро почувствуете внутри себя силу и контроль. Это пылинка бессмертия.
Смерть лечит больных душой. Она – источник трезвости и ясности. Она не обещает и не врет. На нее можно положиться. И при правильном понимании – никогда не сведет вас с ума, а скорее очистит его от мусора, которым мы ежедневно набиваем свое сознание.
