«Когда же он, наконец, достроит свою пирамиду?»

Была я недавно в Египте. Ну, само собой, как любой любознательный турист, поехала я первым делом смотреть знаменитые пирамиды. Стою, как все нормальные люди, фотографирую, любуюсь закатом, хожу вокруг, все рассматриваю.

Остановилась возле Хеопса. В смысле его пирамиды. И вот, когда я с открытым от восхищения и жары ртом созерцала это великое творение, рядом со мной остановился пожилой человек в очках и в намотанном на голову платке – словом, ничем не примечательный для тех мест.

Постояли молча, посмотрели на закат. И вот он, собираясь уходить, с сожалением произнес единственную за целый час фразу: «Когда же он, наконец, достроит свою пирамиду?»

Я посмотрела на него с удивлением, а он приветливо улыбнулся и пошел к автобусу. После его слов мне тут же вспомнилась старинная легенда о древнем Египте, маге Джеди, надменном и гордом фараоне Хуфу (Хеопсе) и о страшном проклятии, поразившем его.

Знал ли эту легенду тот человек или имел в виду что-то совсем другое – не знаю, но легенда в высшей степени интересна, поэтому я публикую ее здесь:

Из всех магов Древнего Египта никто не пользовался таким почетом, как великий Джеди, живший при фараоне Хуфу. Он воскрешал умерших, менял направление рек, вызывал затмения и создавал причудливых животных – львов с орлиными крыльями и лошадей с ногами пауков. Он показывал фараону картины иных миров, потрясавшие величием и красотой. Говорили, что он может соединять настоящее с прошлым и будущим, меняя естественный ход вещей. Рассказ о его чудесах был записан на трех обелисках – никто прежде не удостаивался такой чести. Фараон приблизил его к себе, но позже Джеди попал в немилость, и фараон велел его казнить.  

Незадолго до этого Джеди, по требованию Хуфу, рассказал ему секрет своих фокусов: если зажечь в комнате лампу и поместить перед ней фигурки людей и животных, от них на стену упадут тени. Если поставить фигурку близко к лампе, ее тень будет большой. Если поставить ее далеко от лампы, тень будет маленькой. Поднося фигурки к лампе и удаляя их, можно менять взаимные размеры теней на стене. Точно так же вещи и существа на земле обладают взаимными свойствами относительно друг друга. Передвигая их перед своей волшебной лампой, он заставлял существа и предметы совершать непривычное и странное. Малое делал равным большому. Большое – равным малому. Поскольку все тени равны между собой, Джеди через мир теней властвовал над миром предметов.

Тогда фараон спросил Джеди, что служит ему волшебной лампой. Джеди ответил, что это его собственный ум. Фараон спросил, что является стеной, на которой возникают тени. Джеди ответил, что это умы других людей. Фараон спросил, означает ли это, что Джеди бог. Джеди ответил, что он высший из всех богов, поскольку все боги и люди – просто отбрасываемые им тени. Тогда фараон пожелал узнать, зачем был сотворен мир. Джеди объяснил, что любит показывать веселые фокусы, и ему нужны зрители, а иной цели и смысла у творения нет.

Фараон спросил, не Джеди ли судит мертвых. Джеди ответил, что «суд» здесь слишком мрачное слово, и на самом деле это тоже один из его фокусов, который, правда, все видят по-разному. Тогда фараон спросил, почему человеку приходится так много страдать в жизни, если он был создан, чтобы наблюдать веселые фокусы. Джеди ответил, что человек в своей гордыне нашел фокусы создателя малоинтересными и стал проявлять больше любопытства к вещам, которые были сотворены просто как декорация. Это оскорбило бога, и с тех пор он стал показывать человеку только такие фокусы, которые захватывают все его внимание целиком.

Фараон потребовал великого чуда в доказательство этих слов. Он потребовал, чтобы Джеди сотворил еще одну вселенную или хотя бы еще одного бога. Джеди ответил, что не может вносить в уже созданный мир такие сущности, которые изменят его природу, но может произвольно менять соотношения и соответствия, а также влиять через одно на другое.

Тогда фараон велел казнить Джеди за святотатство. Но из этого ничего не вышло, а Джеди заявил, что мог бы навечно проклясть род фараонов за такое обращение, но ограничится фокусом.

Маг сказал: «Знай же, Хуфу, что твоя пирамида станет величайшим из построенных в Египте зданий, а сам ты станешь просто тенью своей пирамиды! У вещей и событий есть лицо и изнанка. Их можно отделить друг от друга. Для всех ты будешь фараоном, покоящимся в великой пирамиде. Но на самом деле ты будешь работать на ее строительстве столько времени, сколько нужно одному человеку, чтобы возвести величайшее здание в истории. От страны, над которой ты властвуешь, останутся лишь руины, твоя погребальная камера будет разграблена, и даже сама твоя пирамида превратится в облезлую гору каменных блоков – а ты по-прежнему будешь в одиночку строить ее, день за днем, век за веком и тысячелетие за тысячелетием, и даже не вспомнишь, что был до этого кем-то другим…».

После этого Джеди исчез. Но пирамида Хуфу, известная также как пирамида Хеопса, действительно стала величайшей в истории – ее высота почти сто пятьдесят метров.

«Когда же он, наконец, достоит свою пирамиду?» Надеюсь, что скоро. И Джеди, наконец, отпустит его. Я еще долго смотрела на пирамиду, пока солнце окончательно не скрылось сначала за ее вершиной, а потом за горизонтом. И лишь пирамида возвышалась надо мной смутной тенью – одной из многих, созданных Джеди. И мы никогда не узнаем, в какой момент этот великий маг и чародей покажет нам свой главный фокус…